Плюс на минус - Страница 29

С.

Не знаю, во сколько лег Саня (и ложился ли вообще), но, когда я проснулась и спустилась на первый, хозяйственный, этаж, за запертой дверью ванной уже шумела вода. Пришлось умываться и чистить зубы над кухонной раковиной.

Следы мужского присутствия виднелись буквально повсюду. В пепельнице скопилось столько окурков, словно мужчина забавы ради поджигал сигареты и укладывал их тлеть на край стола; простой курильщик от такого количества откинул бы копыта на пару с пресловутой лошадью. На табуретке, в тусклой россыпи металлической пыли, лежала гнутая ножовка — так вот что за мерзкие звуки полночи не давали мне заснуть! — а под ней, в куче уже деревянных опилок, валялся обрезок какой-то стальной трубки. На подоконнике стояла пустая бутылка из-под «Nestle», увенчанная грязным носком. Его собрата я аккуратно, ногтем мизинца спихнула с края раковины.

Господи, чем же он тут занимался?!

Мне тоже не удалось толком отдохнуть: в доме было полно мышей, которые хоть и не пытались заживо меня обглодать, но устроили психическую атаку, скребясь и пища во всех щелях. Настоящий кот быстро навел бы тут порядок, но Федька относился к своим запечным соседям более трепетно. Он, правда, поймал пару штук и выпустил в окошко, однако они тут же вернулись с подкреплением, и я цыкнула на домового, чтобы перестал хлопать форточкой.

К тому же я долго не могла решить, что делать с дверью. Запереть? А вдруг в окно влезет убийца и Саня не сможет прийти ко мне на помощь?! Оставить открытой? А кто тогда спасет меня от Сани?! В итоге я все-таки предпочла позор смерти, но душевного равновесия это не прибавило.

Плюс ко всему (и минус к настроению), в дачном домишке было сыро и холодно, найденных пледов еле-еле хватило продержаться до восхода солнца.

Я проверила плиту — газ есть, шипит. Значит, можно выпить чего-нибудь горячего, на худой конец просто кипяточка.

Порывшись в шкафчиках, я отыскала банку с молотым кофе — подвыдохшимся, но вполне приличным. На той же полке стояли мятая турка и жестяная коробка с кусковым сахаром. Ну хоть в чем-то повезло…

Я уже переливала напиток в кружку, когда мое блаженное одиночество закончилось.

Трезвый, гладко выбритый и расчесанный Саня так резко отличался от предыдущего варианта, что я вздрогнула от неожиданности — на кухню как будто вошел незнакомый мужик. Да какой там мужик! До меня внезапно дошло, что если Саню выгнали с третьего курса, плюс два года службы, то сейчас ему всего двадцать один — двадцать два. Причем выглядел он еще моложе.

— А мне что-нибудь осталось? — Голос был тот же, низкий и хрипловатый, как у сорокалетнего. И взгляд: постоянно сосредоточенный и настороженный, словно в ожидании подвоха от любого из окружающих предметов.

— Бери, я еще сделаю, — широким жестом предложила я, тщетно пытаясь понять, что за резкий химический запах сопровождает каждое Санино движение. Не то бензин, не то ацетон, мерзость редкостная.

— Угу, — парень сцапал кружку за ручку и с ходу отхлебнул. — Спасибо.

— Не за что, — покривила душой я. Кофе был моим единственным кулинарным талантом — Федька презирал «эту заморскую бурду» и принципиально не касался турки.

Лохматый кот, незаметно образовавшийся на верху шкафчика, неодобрительно чихнул.

— А тебе никто и не предлагает. — Я снова зажгла газ. — И вообще, мог бы нормальный завтрак приготовить.

— К твоему сведению, — Федька сердито вильнул хвостом, — я домовой, а не домработница.

— То есть ты еще дуешься?

Кот демонстративно задрал заднюю лапу и начал вылизываться. Я в несколько натянутом молчании доварила кофе и уселась напротив Сани. Тот как раз прикуривал очередную сигарету и, спохватившись, вопросительно глянул на меня из-за прикрывающей огонек ладони:

— Не возражаешь?

Я пожала плечами. Как будто, если я возражу, он ее потушит!

Саня откинулся на спинку стула, с удовольствием затянулся и пыхнул дымом.

— Ну что, теперь-то с тобой можно нормально поговорить?

— Попробуй, — осторожно предложила я, утыкаясь в кружку.

— Лен, ты мне доверяешь?

Вопрос бы сложный, кофе горячий. В чем-то я Сане, конечно, доверяла. Например, если бы мне понадобилось довести до ручки какого-нибудь врага, то у меня не возникло бы и тени сомнений, с кем его познакомить. С другой стороны, при всей своей… контузии на кровожадного маньяка Топляков не похож. Так, обычный психопат, но под эту марку треть Минска пересажать можно. Если не половину.

— Пожалуй, — наконец сказала я, справедливо полагая, что полностью знакомить Саню с ходом моих мыслей не стоит.

— Давай тогда прикинем, чем нам сейчас заняться.

Я поперхнулась и бухнула кружку на стол.

— В смысле?!

Парень недоуменно посмотрел на меня и пояснил:

— Ну мы же хотим найти настоящего убийцу, верно?

— Погоди-погоди. — Я протестующе выставила впереди ладони. — Лично я ничего подобного не хочу! Мы от него и так еле удрали. И вообще — пусть его милиция ищет!

— Она и ищет. Нас. Ты что, до конца жизни на этой «фазенде» жить собралась? — Саня глянул в окно на поросшую бурьяном картофельную гряду и с сарказмом добавил: — На натуральном хозяйстве.

Федька как бы между прочим мурлыкнул:

— А в подвале двадцать шесть трехлитровых банок с маринованными огурцами стоит…

Перспектива просидеть взаперти с Саней до весны на диете из огурцов показалась мне немногим лучше вражеской пули.

— И как ты его, спрашивается, будешь искать? Объявление в газету дашь?